Дмитрий Кулиш ©2010
Праздный путник, катающийся на метро по столице нашего маленького мира, городу Нью-Йорку, не может не удивиться запутанности и гетерогенности Нью-Йоркского метро. Линии то идут параллельно на расстоянии сто метров друг от друга, то неожиданно расходятся в разные стороны. Выныривают на поверхность и ныряют под землю без видимой на то причины. Поезда имеют разный цвет, размер и устройство. Возникает ощущение, что кто-то специально обустраивал этот маленький хаос, чтобы повеселить пассажиров. Однако, выясняется, что хаос возник сам собой из-за чрезмерной любви американцев к рыночной экономике. Оказывается, в сороковых годах прошлого века в Нью-Йорке было аж три конкурирующих друг с другом линии метро. Нам сама эта мысль кажется смешной. Представьте, если бы у вас в подьезде было три конкурирующих лифта. Выходишь эдак утром и на тебя налетают лифтёры с цветами, рекламками и каждый зовёт воспользоваться именно его услугой. Ха!
Конечно, в Нью-Йорке эта фантасмагорическая ситуация образовалась не сразу. В конце девятнадцатого века предприимчивые инженеры начали строить миниатюрные железные дороги в Бронксе, Квинсе и Бруклине, районах непосредственно прилегающих к сердцу Нью-Йорка Манхеттену. Сам Манхеттен в то время был самым густо-населённым местом на земле и строить там железную дорогу было решительно негде. Постепенно сложилась неудобная ситуация, в которой человека с любого направления комфортабельно довозили до входа в Манхеттен, а там просто вбрасывали в огромную людскую толпу, передвигающуюся пешком и на повозках друг у друга по головам. Железнодорожники пригородов Нью-Йорка зарабатывали своими перевозками неплохие деньги и постепенно накопили достаточную сумму на рытьё настоящего подземного метро прямо в Манхеттене.
Вот тут-то и вмешался свободный рынок. С целью избежать монополии рыть метро разрешили аж трём компаниям – двум частным и одной государственной. Ну они и вырыли. При этом никто особо не подумал, что придётся конкурировать. Это было неожиданностью для всех.
Разумеется, инженеры, прямые как линейка и инерционные как вагон с углём, первым делом устроили ценовую войну. В бизнес-школах они не учились и никто им не обьяснил, что ценовая война – это лучший метод самоубийства бизнеса. На протяжении полугода счастливые Нью-Йоркцы катались на метро почти бесплатно, а все три компании оказались на грани банкротства. Тогда цены решили поднять и начать конкурировать более цивилизованными методами, а именно, маркетингом и дополнительными услугами. Но было уже поздно!
Нью-Йоркцы уже поняли, что метро – это очень дёшево. Когда цены попытались поднять, народ этого не оценил. Поэтому возникла проблема обороны станций от полчищ безбилетников. В Бруклине или Квинсе этой проблемы не было, поскольку станции там была окружена двумя линиями колючей проволоки, на штурм которых утром приходило жалких сто человек. В Манхеттене же тысяча активистов атаковала нору в асфальте, в которой не то что заслон поставить, а и просто безопасный проход организовать уже было проблемой. Турникеты сносились толпой. Над контролёрами смеялись, потому что они не могли влезть в вагон. В тысяча девятьсот тридцать девятом году в Нью-Йоркском метро сложилась революционная ситуация. Все три компании были банкротами, а счастливые Нью-Йоркцы радостно бесплатно пользовались благами общественного транспорта.
Солнечным утром двенадцатого мая в адвокатской конторе «Клейтон и Ходжсон» раздался телефонный звонок. Трубку поднял Джим Клейтон, управляющий партнёр компании, богатый и уважаемый Манхеттенский юрист, специализирующийся на корпоративном праве. В трубке раздался свистящий шепот мэра Генри ЛаГвардия.
— «Джим — угрожающе заговорил мэр – ты мне должен. Ты помнишь как я тебя вытаскивал из перестрелки в Бэй-ридже? Ты помнишь дело ремонтной мафии?»
— «Конечно, Генри, конечно» — спокойно ответил Джим – Чем я могу тебе помочь.
— Метростроители выключили метро – обречённо сказал мэр и резко замолчал.
— Как выключили? – Джим Клейтон выглянул в окно и увидел весёлую толпу, которая втекала в жерло станции – Вон народ заходит
— Они там выключили какой-то трансформатор. Где-то в каком-то тоннеле. Напряжение в сети падает. Будет держаться ещё часов шесть. Потом, вечером, в самый час пик, всё встанет. Ты представляешь, что будет?.. Я им предложил выкупить метро в муниципальную собственность… А они несут какую-то чушь… В общем, отрывай свою профессиональную задницу от своего эксклюзивного кресла и дуй к метростроителям. Делай что хочешь, но угомони их и включи метро. Помни, ты мне должен.
— «Да, Генри» – сказал Джим и напряжённо уставился в окно, где народ радостно ездил на метро…
Через пятнадцать минут он прибыл по указанному адресу. В богато-обставленном офисе сидели два атлетически сложенных мужика и пили виски. Выглядели они расслабленно. «Доброе утро, джентльмены» — сказал Джим – «я адвокат Клейтон по поручению мэра Генри ЛаГвардия». Установилась напряжённая пауза. Вдруг Джим увидел, что у старшего мужика задрожала рука. Потом инженер вскочил, метнул стакан в стену и зарычал как раненый зверь.
«Я рыл эти тоннели десять лет своими руками – рычал он — Я строил эти поезда по шестерёнке. Для кого я это делал? Для этих негодяев, бездельников, халявщиков? Где их совесть? Где их безмозглая башка? На чём они завтра поедут на работу, если я перестану рыть для них тоннели и ремонтировать для них поезда? Вот завтра-то мы наконец это и выясним!»
Джим внимательно выслушал речь пожилого инженера и со всем согласился. Честно выпил стаканчик виски. Заклеймил халявщиков. Потом стал обьяснять, что метро закрывать нельзя и что город готов выкупить метро за хорошие деньги. «Ты думаешь мне нужны их деньги! – орал инженер – Мне не нужны деньги! Мне нужно уважение! Мне нужно утопить в Гудзоне всех этих бездельников, которые имеют наглость ездить бесплатно! Пусть теперь ходят пешком. Денег я, слава богу, уже итак заработал. Мне хватит. Уеду в Советскую Россию строить Московское метро! Там ценят рабочего человека!»
Джим снова согласился. И выпил. И снова согласился. И снова выпил. Долго что-то говорил о сложном устройстве мира, о снисходительности к ближнему своему. О том, что люди воспринимают метро как часть общественного механизма, а не капиталистическое предприятие. Указывал на то, что друзья и родственники инженера каждый день ездят в метро. И снова пил. Неожиданно инженер встал и решительно куда-то его повёл – Джиму не понял куда, но пошёл. Ему было всё равно. Они спустились в метро. Потом зачем-то зашли в какой-то тоннель. Первым шёл инженер и уже не рычал, а выл о своей ненависти к бессовестным халявщикам. За ним плёлся Джим и думал о том, что вот сейчас он, успешный юрист и неплохой, в общем, человек, закончит свой путь в этой сырой норе…
Неожиданно тоннель закончился. Они вышли на воздух и как-то попали в мэрию. Инженер вломился в кабинет к мэру ЛаГвардия и устало сказал, указывая на Джима – «Генри, это твой новый директор метро. Он за два часа смог обьяснить мне то, что ты с твоими дармоедами не могли обьяснить два года. Я продаю всё в муниципальную собственность. Если назначишь кого-то другого, а не его, то я снова выключу трансформатор».
Так Джим Клейтон стал генеральным директором обьединённого муниципального Нью-Йоркского метро. Это была очень уважаемая высокооплачиваемая спокойная работа. Что интересно, бессовестные бездельники, пользующиеся транспортом, считали Джима кровопийцей-юристом, обманувшим настоящих строителей метро и вытеснившим их с их руководящих позиций. И только мэр ЛаГвардия знал, что случилось. И был благодарен Джиму за то, что тот нашёл правильные слова и спас Нью-Йоркское метро. Ведь для этого и нужны юристы! А где был спрятан в том самом тоннеле тот самый переключатель того самого трансформатора, так никто и не узнал.
